Музей «Реалии русского рока»

Санкт-Петербург — колыбель еще и рок-революции, последствия которой оказались не менее громкими, чем эхо залпа «Авроры». Немного даже странно, что город Цоя и Гребенщикова не позаботился о такой туристической приманке как музей русского рока. Идея возникла у человека, который первым в стране запел рок на родном языке — в конце 1960-х это еще считалось бесперспективным делом. Первопроходца зовут Владимир Рекшан, его группа «Санкт-Петербург», на чьи концерты захаживал юный БГ, выступает и полвека спустя, а экспозиция «Реалии русского рока» благодаря его энтузиазму появилась в мекке местного андеграунда, на Пушкинской, 10. 

На двери справа за аркой еще нет вывески музея, он работает в тестовом режиме. Рекшан, который сам сделал ремонт в двух комнатах на третьем этаже, еще подумает, стоит ли встречать посетителей каждую субботу и воскресенье с 16:00 до 20:00. Это будет зависеть от степени наполненности банки, куда зашедшим предлагается положить сумму на свое усмотрение. Тара не пустует: несколько человек в комнате внимательно слушают рассказ о том, из каких пиломатериалов советские умельцы строгали электрогитары — промышленность СССР откликнулась на запросы первых рокеров не сразу, а обладатель «иоланы» или «музимы» восточноевропейского производства считался ценным кадром для самодеятельного ансамбля. Почти все эти кустарные и фабричные чудеса для музея отреставрированы, их можно снять со стены, подключить к усилителю и набренчать «Пачку сигарет». Рекшан берет несколько нот на басу как в мультике про «Бременских музыкантов» и передает инструмент восторженным школьникам, зашедшим в музей уже второй раз. Те начинают подыгрывать доносящемуся из колонок Кинчеву. 

Звучащие на ранних альбомах «Алисы» и «Аквариума» гитары — лишь вершина музейного айсберга, которому откровенно тесно на 45 квадратных метрах. Из дюжины пожелтевших афиш выделяется буйством красок одна, привезенная Артемием Троицким из Тбилиси: после чересчур отвязного выступления там на фестивале «Весенние ритмы-80» Бориса Гребенщикова выгнали из комсомола и с институтской работы, так началась его карьера сторожа и рокнрольного гуру. Стол и полка уставлены кассетами и книгами о наших рок-героях, за 100 рублей продается «Кайф полный», автобиография самого Рекшана, оказавшегося замечательным беллетристом. Из книги выясняется, скажем, что гитара вполне способна стать ударным инструментом, когда патлатому музыканту понадобится защититься от гопников. Всех этих подробностей не найти на табличках у экспонатов, но хозяин музея словоохотлив и знает множество историй — стоит только спросить. 

Некоторые предметы говорят сами за себя. Из-за стеллажного стекла можно извлечь разрисованный рукой советского меломана альбом с текстами песен The Beatles и информацией о пластинках Pink Floyd. Рядом просится, чтоб его полистали, самиздатовский журнал «Рокси», полный отчетов о подпольных концертах и рецензий на магнитоальбомы — сами бобины с осыпающейся пленкой тут же, но послушать их не на чем. Зато можно поставить пластинки наших рок-героев — фирма «Мелодия» почуяла ветер перемен после того, как записи «Кино», «Аквариума», «Алисы» и «Странных игр» вышли на виниле в Америке стараниями Джоанны Стингрей, будущей жены Юрия Каспаряна. Кассета с тем сборником Red Wave лежит на стеллаже рядом с кружкой из исторического кафе «Сайгон», где собиралась ленинградская богема, а живописные хиппи «аскали на прайс». 

Есть тут и артефакты деятельности Ленинградского рок-клуба: так как организация была официальная, требовались соблюдать бюрократические формальности — скажем, каждая группа была обязана согласовывать тексты к исполнению у куратора из КГБ и вести журнал своих репетиций и выступлений. Рядом с таким журналом группы «Санкт-Петербург» и удостоверением президента Ленрокклуба лежит документ уже эпохи раннего капитализма, полный бухгалтерский отчет о заграничных гастролях группы «Ноль». Отдельную улыбку вызывает почетный диплом, выданный Рекшану Геннадием Зюгановым — с ликом Ленина и казенной формулировкой «за вклад». 

Во всем этом море информации можно с упоением плавать часами, еще столько же экспонатов хранится в запасниках, потому что их банально негде разложить и развесить. Остается скрестить пальцы, чтобы банка трещала от купюр — а там, глядишь, и городские власти захотят поддержать проект. Тем временем во дворе нетрезвый гражданин предлагает прочесть стихи стремящимся в музей девам. В культурной столице живем, как-никак.

Текст: Евгений Лазаренко