Надо знать: как голые коленки Льва Толстого произвели фурор среди петербургской публики начала XX века

Нужно понимать, что нравы благородной публики в те времена были совершенно другими. Это сейчас никого не удивить абсолютно голыми знаменитостями, а тогда всё было иначе: чуть раньше Толстой немного возмутился своим изображением на портрете всё того же Репина босиком. Толстой слегка ехидно заметил в письме художнику: «Благодарю вас, Илья Ефимович, что, разув меня, вы оставили на мне хотя бы панталоны».

Кроме того, уже тогда Лев Николаевич воспринимался современниками как своего рода божество, живой гений, который знает ответы на все вопросы и написал множество произведений невероятной силы. Осквернение такой глыбы общественное мнение точно не могло оставить без внимания.

Петербургская печать разразилась негодованием и саркастичными замечаниями в адрес художника. «Автор картины, Н. И. Бунин, изобразил яснополянского отшельника стоящим на берегу реки, одетого в одну рубашку, причём ноги Толстого обнажены художником выше колен. Неправда ли, как это оригинально? Но это ещё не все... Художник, очевидно, нашёл, что в подобном виде Толстому как-то неловко одному позировать и, для компании, рядом с ним изобразил, буквально в таком же виде, И. Е. Репина! Может быть, по отношению к Репину это была маленькая месть за Толстого? Мол, ты снял с Толстого сапоги, так я за это сниму с тебя панталоны», — написали тогда в «Петербургской газете», также вспомнив о портрете Толстого работы Репина.

Однако газетными заметками история не закончилась. Сначала на выставку приехал сын писателя Лев Львович Толстой. Он остался глубоко возмущён и оскорблён творчеством Бунина и намеревался «нравственно воздействовать» на художника и организаторов выставки. Но самый интересный эпизод случился позже: один из посетителей, московский журналист Любошиц, выхватил из-за пазухи карандаш и написал на картине слово «мерзость».

«Первому, кто меня тронет, я дам пощёчину! Я сделал это сознательно! Ещё вчера я провёл весь день с графом Толстым. Сегодня же вижу на выставке эту возмутительную мазню! Никто меня не смеет задержать. Я сам останусь. Пошлите за полицией!» — кричал Любошиц в запале. Позже суд приговорил отчаянного борца за нравственность к шести дням ареста, а Любошиц неплохо пропиарился среди петербуржцев своим поступком.

Не остались в стороне от скандала и другие выдающиеся умы эпохи. Фёдор Сологуб нашёл в ней глубинный смысл и призывал видеть в картине «не простых рыбаков и не простые сети, а ловцов, уловляющих вселенную». Владимир Петрович Мещерский в своей газете «Гражданин» искренне сокрушался: «Несомненно, что мы уже дошли до такого момента, когда люди как будто утрачивают понимание предела, далее которого прежде считалось нравственно недозволительно идти».

Разумеется, не могли не высказаться и главные герои истории — писатель Толстой и художник Бунин.

«Я уважаю Толстого как писателя и большого романиста, но его чудачества я всегда находил нелепыми и никогда не одобрял тех, кто возводил Толстого в культ. Это абсолютно слепое поклонение Толстому я всегда считал диким и смешным. В моей картине, однако, против Толстого ничего нет. Если я нарисовал около него Репина, то потому, что тот возводит Толстого в культ. Ведь в каких только позах и картинах не перерисовал Репин Толстого…» — рассказал в одном интервью Наркиз Бунин.

Лев Толстой отреагировал на скандал лаконично: «Я давно уже достояние общества и потому не удивляюсь ничему…»

В наше время английский аукционный дома Bonhams оценил скандальную картину в 25 тысяч фунтов (1 799 298 рублей).

Наркиз Бунин умер в 1912 году. Некоторые его работы до сих пор вызывают интерес у коллекционеров, однако история о голых ногах гения, разумеется, вне конкуренции.